Рассказ "Даймова свобода"

Пластиковые панели, имитирующие мрамор, были затерты и облуплены. Холодное сияние голых ламп, под стать неприветливости оператора за стеклом, вытягивало последние силы. Казалось, тесное помещение было спроектировано с учетом жесткой экономии, хотя на деле дизайн был тщательно рассчитан на создание именно такого эффекта. — В доступе отказано, — без капли сочувствия произнес голос. Мужчина в сердцах пнул стоявшую рядом урну. — Пропуск всего на день просрочен, ну ты же видишь! Располневшая женщина за бронированным стеклом, с бело-пурпурными волосами, уложенными в растрепавшееся гнездышко, все так же пусто смотрела на посетителя. Потеряв к нему интерес, она опустила разделительный экран. — Будь ты проклята… — вырвалось у него, уже без прежней ярости. Утерев пот со лба манжетом пиджака, который уже несколько раз латали нитками не совсем в тон, мужчина откинул голову на стену. Слипшиеся волосы завивались за ушами, серебристо-хромовыми прядями рассыпались по вискам и шее. Щетина росла неровными островками, будто его брил подслеповатый пьянчуга, да так и бросил. "Напичкали себя этими антидепрессантами… Оставили лишь мясную оболочку. Не в доступе ты мне отказала, а в сострадании, — подумал он, уже без злобы, но с тягучей грустью, разглядывая носки своих туфель, вытянув ноги на полу. — А зайди я сегодня в Дайм, хрен бы лысый я еще с вами одним воздухом дышал! Кто же знал, что комбинацию мне и правда сольют?!" Дверца открылась, и в кабинку заглянул довольно крепко сбитый, хоть и с округлым брюшком, охранник. Снизу на него глядел выбившийся из сил человек. — Волли, опять дебош? Вместо того чтобы обществу пользу приносить, снова хочешь рулетку вертеть? — Пользу? С утра до ночи в терминалы глазеть? Или, как ты, штаны между ног протирать, шатаясь туда-сюда? — в сердцах крикнул сидящий. Охранник лишь снисходительно глянул на него, тихонько цокая языком. — Ладно, извини… Я знаю комбинацию свободного кода! — Откуда это ты знаешь? — Глаза слегка прищурились, охранник нагнулся к посетителю и заговорщически прошептал приподняв одну бровь, — Опять на картах разложил? — Сработало же! — Один раз сработало, на годовой абонемент в Дайм. А потом, — страж снова выпрямился. Поднял глаза вверх и приложил палец к толстым, обветренным губам, — раз пятьдесят не сработало? Мне ли тебе напоминать? Мужчина тряхнул головой. — Мать твою, это другое! Я знаю точно! Мне… скажем так: должок один богатей отдал! Охранник хохотнул и хлопнул себя по пузу, улыбнувшись скорее сочувственно, чем с издевкой. — Волли, успокойся уже. Займись чем-нибудь другим. Дайм — это дерьмовое казино, аттракцион для вельмож и дойка для таких прощелыг, как ты. Один из толстосумов, похоже, еще и конкретно над тобой прикололся. Мужчина подобрал ноги и, опершись на скрипящую настенную панель, поднялся. Отряхнул брюки, дернул полы пиджака — тот натужно хрустнул, — и выставил палец вперед: — Я в этой системе быть больше не намерен. Я получу свободу! — Ты правда думаешь, что угадаешь? — не дожидаясь ответа, он продолжил, качаясь с пятки на носок. — Да и что та свобода? В этих колониях от нее одно название! Волли прыснул со смеху. — Торчишь тут целыми днями, в своей вонючей форме и перерывом на обед, и рассуждаешь о свободе, словно что-то знаешь. — Так и что? Стабильность, покой и порядок. Меня все устраивает. Что ещё надо? — А вот мне надо. Мне нужны деньги и удовольствия! — Волли подался вперед. — И это ты называешь свободой? — Охранник криво усмехнулся. — А что, нет? — Волли вскинул брови. — Жить, как захочется. Не быть рабом, как ты. Выскочив из кабинки, он раздраженно зашагал по длиннющему коридору к выходу. Охранник, глядя ему вслед, лишь пожал плечами и пошел своей дорогой по внутреннему кольцу здания, мимо мягко загибающегося полукруга бесконечных серых дверок. "Элита слов на ветер не бросает! Я своё дело делал чётко. Карты считал, знаки подавал. Да, гарантий не было и все равно — вот он, код, у меня! — Волли невольно сжал кулаки, мерно ступая по коридору. — Только почему же так поздно… Я бы уже сто раз его подал! А теперь что?! Все коту под хвост? А эти, тоже мне… Дайте хоть номер, я б набрал, попросил пропуск. Но куда там, осторожные… Даже сообщение с одноразового ящика". Белая труба, ведущая от центра Дайма к выходу, казалась бесконечной. Звуки шагов Волли гулко разносились по коридору. Вдруг, настенные информационные панели ожили. На трехмерных экранах вдоль коридора материализовалась сногсшибательной красоты девушка-диктор — как раз во вкусе Волли. Он знал, что модель сгенерирована на основе его истории просмотров в сети, и это ему нравилось. — Почему ты сегодня не в Дайме, Волли? Может, сегодня вновь поймаешь удачу, как тогда, с абонементом? Или, может, просто отдохнешь в баре или с моими подружками? Все включено, ты ведь знаешь, — она кокетливо хихикнула. — Проклятый пропуск кончился…, — с легким отупением ответил он, кося одним глазом на дорогу, вторым на голограмму. — Как жаль! В Дайме тебя так не хватает! — Девушка щебетала и лучезарно улыбалась. — Приходи, сегодня ведь будет шанс получить билет в свободные колонии! Нужно лишь угадать код, и это вполне реально! Волли вмиг помрачнел. — О да… Мне ли не знать. — Так в чем проблема? Участие бесплатное. Условия — провести 600 часов в Дайме за год и не иметь внешних активов — ты выполнил. Сколько уже счастливцев присоединилось к галактическим пионерам, думаю, тебе говорить не нужно, — девушка подмигнула ему. — Да я все знаю! И код я знаю! — закричал он. — Только треклятый пропуск кончился сегодня утром, я не могу войти! — Так возьми суточный, — перед ним загорелось табло покупки. — А, у тебя совсем нет кредитов… — голос голограммы потух, табло растворилось так же быстро, как и возникло. — Может быть, в другой раз! А лучше, найди способ заработать! Девушка испарилась, экранные панели втянулись в настенные гнезда. Волли продолжил свой путь в одиночестве. "Где раздобыть кредитов? — Думал он. — Займовые конторы? Нет, они уже не дают. Частные кредиторы или, так называемые, друзья? Тоже…". Он дошел до двери и перед выходом буркнул себе под нос: — Сальной салун… Ну что ж, быстро, весело, эффективно. Дверь позади него щелкнула доводчиком, словно одобряя план. Волли улыбнулся и вдохнул поглубже суховатый воздух, стоя на платформе. Кремовый купол приемного отделения клиентов базового уровня Дайма поблёскивал под бледно-оранжевым солнцем, распластавшимся по небу. Атомные транспортеры, ютящиеся на обрыве платформы, привлекли внимание Волли, но кредитов было и впрямь не густо, чтобы прокатиться с их помощью. Капсульная труба перемещения приветливо зияла слегка заплеванным, но вполне пригодным для путешествия салоном. Хоть и займет больше времени, зато бесплатно. Он заскочил внутрь, дверцы за ним лязгнули. На всплывшем терминале мужчина ввел координаты, кабинка сделала оборот и, одарив Волли на прощанье захватывающим видом только-только начинающегося заката, нырнула в тоннель. “Чертовы кредиты. Всю жизнь я вкалывал, чтобы освободиться от этого. Кредиты, кредиты… Сидишь ли за станком, крутишь ли рулетку, наливаешь пива — все из-за них. Только когда они есть, тогда не паришься и получаешь удовольствие… — Он наблюдал как зеленый маячок показывал его продвижение к месту назначения. — А когда их нет, то только и делаешь, что паришься как их раздобыть! — Он отбросил голову на стенку с глухим стуком. — Свободные колонии — вся жизнь включена! Не день, не год…Вся жизнь! А этот дурак пухлый, что он понимает? Его удел — бродить по коридорам с дубинкой да мне на нервы действовать”. Кабинка остановилась на нужной станции, солнце скрылось за горизонтом. Небо затянуло тучами, городские фонари островками рассеивали мрак. Волли вышел из кабины на безлюдную улочку. Обветшалые вывески, неряшливо пришпиленные к фасадам, неуютно нависали над головой. Сюда приходили те, кто точно знал, куда им нужно. В углублениях между домами шуршали то ли крысы, то ли случайные постояльцы. Волли запахнулся покрепче и, торопливо перебирая ногами, погрузился внутрь квартала. Пару раз его окликали. Знакомые ли, нет — не важно, ему нужно было поскорее в "Сальной салун", как это место называли те, кто имел к нему отношение. Отработать, забрать деньги, попасть в Дайм до конца розыгрыша — всё остальное неважно. Он остановился перед грязно-серым бетонным кубическим сооружением у стальной, местами проржавевшей на стыках двери. Каким-то образом они знали, когда он приходит, еще до стука. Электронный замок мерзко задребезжал, и дверь открылась, стоило Волли лишь занести руку. Едва слышно хмыкнув, он вошел. — Ну что, Волли, добро пожаловать! Снова, — под шум захлопывающейся двери, услышал он знакомый голос. Невысокий, пухленький человек с островком лысины бликующей от ламп, окруженной длинными засаленными патлами, делавшими его похожим на созревший фурункул, криво улыбнулся вошедшему. Под стать месту, он выглядел слегка разлагающимся и забродившим. Волли кивнул головой в ответ, мужчина продолжил: — Сегодня есть шикарный вариант побыть грушей для битья, — слегка вылез из-за стойки, — бить будут по… ну, ты понял, — за очень хорошие деньги. — Нет, спасибо. Одного раза хватило. Есть варианты, после которых я смогу ходить? Мужчина опустил голову, разглядывая записи в журнале. С минуту он водил пальцем по страницам в только ему известном порядке, бесшумно шевеля губами. — Ну может, золотой дождь? Нетленная классика, ходить сможешь даже в процессе. Волли поморщился. — Ну так сам и иди, купайся. Если есть еще альтернативы, то озвучь их. Я этим заниматься не буду. Ну, разве что в последнюю очередь… — А я бы и искупался, да сильная аллергия на ацетон, не могу. А для тебя могу предложить еще электрошок. Не сильно, но часто. Волли резко хлопнул себя по лицу обеими ладонями и медленно потянул их вниз. Нижние веки оттянулись, белки с красной сеткой сосудов встали на место сбежавших вверх зрачков. — Ага, а кому же сюда приходить-то еще? — Администратор пожал плечами и описал дугу ладонью над головой. — Тем, кому очень хочется и тем, кому очень надо. Секции бойскаутов, любители бриджа и клуб читателей фантастики к этому числу не относятся, как видишь. — Он резко поджал губы, от чего щеки дрогнули, напоминая желе. Он ткнул пальцем в журнал, — этот эстет мастурбирует и, в зависимости от своего накала, увеличивает темп ударов тока. — Фу, мать твою… Вам всем тут лечиться надо. Администратор поднял брови и произнес: — Кто хочет — тот лечится! А кто не хочет — приходит ко мне. Люди свободны в выборе как им справиться с тем, чем наградила судьба. — Он слегка улыбнулся, — да, для многих это дикость. Да, не всё даже мне нравится. Но есть ли дело, состоящее лишь из удовольствия? На Волли это впечатления не произвело. Он с тоской и болью посмотрел на мужичка. Может быть, он и прав, может — нет. Волли был по ту сторону ленточки в этих вкусовых предпочтениях. Но где они были вместе, так это нужда в деньгах. Вот где общий знаменатель. И для Волли это было нормой, сглаживающее все остальные нестыковки. — Да, ты представь, даже некоторым исполнителям нравится их дело! Если не устраивает, то я не задерживаю. — Он махнул крючковатым пальцем, — Дверь позади тебя. Волли застопорился. Где бы еще найти кредиты? Может быть, украсть? Нет, он не такой. Но нужно сегодня, позарез. — Слушай, а можешь занять мне? Мне всего-то нужно на суточный пропуск в Дайм. — Друг, ну разве я похож на мецената? — Он смерил взглядом Волли. Тот выглядел довольно жалко, и, если бы не профессиональная деформация, он мог бы вызвать у толстячка сочувствие. — Ты не понаслышке представляешь, что там происходит. Когда-то он администратор был единственным исполнителем. С течением времени здоровье подупало, а клиентуры наросло. Мало кто знал об этом, но Волли каким-то образом пронюхал. Толстяк вздохнул, потер слегка вспотевший лоб. — Эти дни я в полной заднице, Волли. Так тебе скажу: мне очень надо чтобы ты взял заказ, так как иначе самому придется. А я, знаешь ли, уже насытился этим всем… Я больше люблю в нарды играть и японскую порнографию старых времен от кубиков высвобождать. Но кушать надо. — Ладно, давай электрика. Устроит его? — он провел рукой от макушки до пояса. — Устроит, — промурлыкал администратор. — В анкете написано: "Лишь бы дергался и издавал звуки". Так что если хочешь чаевых, не скупись. — Отвратительно… Выпивка есть? — Как всегда. Давай, настраивайся — я уже отправил сообщение, что исполнитель на месте. Волли пошел в бар, что находился дальше по коридору, по левую руку от администраторской стойки. "Еще один раз. И больше не придется, — он взял бутылку водки, уже наполовину опустошенную. На горлышке красовались следы чьей-то вульгарно-красной помады. Следуя примеру, он приложился к стеклу. — В свободных колониях деньги мне уже не будут нужны, чтобы вести настоящую жизнь." — Шестая комната! — донесся крик с администраторской стойки. — Клиент минут через пять-десять будет готов. Так что сильно там не увлекайся. Волли, опустивший было бутылку, вскинул ее и сделал еще залп. “Поскорее бы это закончилось.”. Он вышел и шатко побрел ко входной двери комнаты. Возле шестерки кто-то криво нацарапал еще две. Он пьяно, деланно ухмыльнулся. За дверью пряталась комната в красно-черных тонах. Пол был из мягкого материала, прорезиненный. На стенах покоилось много выдвижных балок и перекладин с разнообразными ремешками, цепями и зажимами. Приглушенное освещение сглаживало кричащий контраст. На противоположной стороне от двери с шестерками была еще одна дверь и огромное зеркало. Посередине комнаты стояло кресло с уже подведенным клипсами. Ремешки на рукоятках и ножках кресла, довольно стершиеся, безмолвно приглашали Волли к объятиям. Напротив него стояла кушетка — выглядела та явно дороже, чем весь репертуар комнаты вместе взятый. Бархатный, пурпурно-лиловый сатин обволакивал подушки. Поднимающийся угол кушетки был украшен головой какой-то дикой кошки, а ножки, в унисон с маскароном, были лапами. — Она дама со вкусом. Даже личную лежанку привозит — брезгует моими, — донесся голос за спиной Волли. Администратор бесшумно приблизился к нему. — Она? — Волли глупо улыбнулся. Он уже и забыл, что его место не на диванчике. Алкоголь начал рисовать ему альтернативные сценарии. — Да, клиент — женщина. Но тебе разницы никакой. Присаживайся на трон, — он кивнул в сторону ждавших его ремней, — подключим. Настроение поугасло, но с тем же и пришла мысль, для чего он здесь. Волли плавными движениями приблизился к креслу и ухнул вниз. Администратор опустился на колени и начал пристегивать его ноги. — Снимай рубашку. Тот послушно стянул одежду и кинул рядом с креслом. Администратор тем временем поднялся и пристегнул кисти Волли. Затем взял клипсы висящие на тонких прутиках проводов из-за спинки кресла и прикрепил их к мочкам ушей и соскам. — Фу… — Фу — это твой запах, дружок. Толстяк выудил из-за пазухи небольшой пульверизатор и пшикнул несколько раз на Волли. Затем достал черный мешок и набросил ему на голову. — Это что такое?! — Клиент не любит маски, но любит анонимность. На этом администратор встал и вышел, закрыв дверь. Вскоре, дверь у зеркала скрипнула. После Волли услышал как натужно охнула под весом кушетка. — Ты любишь когда тебя бьют? — спросил глубокий голос. — Не очень, откровенно говоря. Грудь Волли дрогнула от электрического жала. Внезапная боль вспышкой отдалась в голове, залив ярким блеском глаза. Волли зойкнул, левая часть корпуса онемела на мгновенье. Он захотел домой, алкогольная дымка только усилила жалость к себе. — От этого еще лучше. Как тебе мощность, будем играть дальше? — Если честно, я чуть в штаны не напрудил. Сделайте, пожалуйста, послабее. Послышались щелчки переключателя. За ними последовал разряд, уже много более гуманный, но сердце Волли беспокойно трепыхалось. Теперь больше болело от ситуации, чем от физического дискомфорта. — Я постараюсь не слишком тебя портить, голубок, и мне не нужно много времени. Но свой корм тебе придется отработать. За этим последовал еще один удар тока. Волли дернулся всем телом. Еще удар, он вздохнул, сознание ушло внутрь его головы. Где-то на фоне он услышал ритмичные, чавкающие звуки. Ему захотелось вырвать. Водка просилась наружу, но он сдержал позыв. Еще удар, он вскрикнул. — Вот так… Чвяк-хлюп-чвяк. Удар. Хлюп-чвяк-хлюп. Удар. Волли кричал. Грудь, шею и голову он уже не ощущал — из состояния онемения их выводили лишь новые разряды тока. Вдруг, начала покрикивать и сама дама. Ухая, как филин, она стала бить Волли чаще. Тот уже утратил всякие силы, а будь они — он бы сразу сорвал клипсы и плевать ему на всё. Тело жалило не переставая, он завыл. Уханье женщины на фоне приобрело угрожающе-торжественный оттенок, удары слились в один бесконечный ожог. Белый всплеск вновь залил глаза Волли — его вырвало и на миг мужчина потерял сознание. Тело саднило, однак шевелить им он не мог. Сознание ускользало, но он упрямо хватался за него. Клиентка, видимо, сняла с него мешок — теперь он сидел с повязкой на глазах. Над ухом раздался голос администратора: — Сейчас приедет скорая. Прости, не знал что так получится. Кредиты и чаевые на твоем счету. Я попросил докторов поставить тебя на ноги как можно скорее — услышал, что у тебя есть шансы попасть в свободную колонию. Ах, чего же ты мне не сказал? Да, хотя, я бы и не поверил… Среди непроглядного болота в мыслях проклюнулся блеск момента перед отключкой: клиентка визжит вовсю, он блюет. Боль уже не ощущается, как и тело в целом. Женщина приподнимает мешок с его рта, давая путь к воздуху и кричит в коммутатор администратору, чтобы тот срочно явился с помощью. После, она с придыханием произносит: “Это же один из их пёсиков!”. — Алло, ты представь, я здесь нашла потерявшегося свободника! Развалился прямо передо мной. Зашуршал голос в трубке. Она говорила с кем-то. — Да не важно где “здесь”, — слегка стушевалась женщина. — Главное, что есть. Собеседник вновь энергично затараторил. — Ладно, остынь. — остановила она встречный поток. — Сейчас его отправят в больницу. Я скину адрес, дальше сам думай. Где-то на фоне он ощутил, как крепкие руки поднимают его с кресла. Желудочный сок слетает с его пуза вниз, тело кладут на носилки. Волли вновь невольно проваливается в темноту. Из-под повязки на миг пробился приглушенный свет лампы, прежде чем веки схлопнулись. “Пик, пик, пик”, — монотонная капель возвращает его в сознание. Вокруг уже не стены салуна, но больничная палата. Первым делом, он бросает взгляд на часы, что мерцают над входом. “Да у меня же есть еще час до розыгрыша!”, — он пробует было опустить ногу с кровати, однако сил в его теле практически нет. Жалкий шорох под одеялом — это все, на что хватило сил. Фрагменты воспоминаний вновь догоняют его. “Свободник? Не в Дайме?”, — Волли в полнейшей дезориентации пытается связать все воедино. Голова и без того идущая кругом тоскливо зазвенела. Он осмотрелся вокруг: рядом мерно гудели аппараты жизнеобеспечения, за окном перекатывались тучи. Он понемногу приходил в себя. Недавний ужас постепенно все больше и больше обрастал полнотой, Волли поморщился. Руки уже потихоньку двигались, но дикая слабость никуда не делась. “Ладно, плевать. Наверно, я помогал богатеям не один, что логично. Значит, они искали меня и хотели помочь — и подумать не мог, что им не всё равно. Но как я, в таком состоянии, смогу попасть к финалу? — Волли приподнял руку над одеялом, та худо-бедно послушалась, но умоляла вернуть ее назад. Он сжалился. — Ладно, может они отблагодарят меня позже. Отправят в колонию задним числом”. Он прикрыл глаза и расслабился.Вдруг, легкий ветерок тронул его вспотевший лоб. Он приоткрыл веки и увидел, как дверь больничной палаты бесшумно отворилась. Внутрь вошел высокий, худощавый человек. Скучающий, но в то же время цепкий, оценивающий взгляд за долю секунд пробежался по комнате и остановился на Волли. Одежда мужчины — джинсы и черная футболка со слегка выцветшим изображением давали понять что он не из медицинского персонала. — Ты кто? — тихо, с ноткой неприязни произнес Волли. — Меня зовут Кролл, я работаю на элитных клиентов Дайма. — О, я так и знал что они помогут мне! Мужчина кивнул, подошел к больничной койке и притянул стоящий рядом стул. Присев рядом с Волли, Кролл взял пульт от телевизора и включил трансляцию розыгрыша. На сцене стояли счастливчики, а за ними маячил выигрышный код. “Не обманули! Код правильный! Я мог выиграть!”. Словно читая его мысли, мужчина, натянуто улыбнувшись, подтвердил: — Ты мог стать победителем. — Я мог стать свободным! — прохрипел от напряжения он. Кролл запустил руку в карман и выудил терминал. — Посмотри-ка сюда. На экране стройными рядами лежали тысячи людей, обвитые трубками и проводами. В некоторых из них Волли узнал жителей свободных колоний. — Это что? — Это колонисты. Вернее, их тела. —Он потряс экраном. — Их цифровые копии живут в симуляции, которую Дайм показывает в своих рекламных роликах. Они же, копии, говорят с друзьями и близкими — если те, конечно же, существуют, — по видеосвязи, рассказывают как двигается жизнь в чудных, свободных колониях. А на самом деле, это все фарс. — Ты… ты врешь. Зачем это делать? — Как зачем? Вами поигрались, сделали банк. Вы узнали слишком много, вам пора на покой. Как говорят заказчики, “в утиль”, но я этот взгляд не разделяю. — Зачем тела? Зачем… зачем ты мне все это говоришь? — “Победители”, фактически, не мертвы — мои клиенты, заядлые игроки Дайма чисты перед законом. Все выглядит как жест доброй воли, в детали реализации никто не вникает. Свободники подписывают бумаги, не вникая в формулировки, — Он потёр переносицу, прикрыв глаза. Слабый смешок выскочил из его рта, — Забавно и грустно, как фраза “подпись — просто формальность” сводит на нет любые вопросы. Он подвинулся к нему поближе. — Я пришел дать тебе свободу. Настоящую. Но сперва мне хотелось рассказать тебе о той иллюзии, к которой ты так отчаянно рвался. — Настоящую свободу? Мужчина кивнул. — Тебе не придется ни перед кем больше унижаться, никто не будет играть с тобой, даже если захочет. Кредиты? Грязь. Удовольствия? Жалкая зависимость. Я освобожу тебя от всего мусора. Чистейшая, неподдельная свобода. Щеки Кролла слегка окутались румянцем, ноздри заходили чуть шире обычного. Взгляд стал мягче, в то же время словно прошивая Волли насквозь. Видно, что Кролла и правда радует тот факт, что Волли избежал судьбы живого трупа. — Если ты работаешь на этих ублюдков, то как… о какой свободе ты говоришь? Если они хотели сделать меня, — он поморщился и дернул рукой в сторону терминала, — этим… Как ты собираешься мне помочь? Кролл продолжал смотреть ему в глаза немигающим взглядом. Сердце, и без того бывшее на пределе, тягучим комом задергалось под ребрами. У Волли выступили слезы: он понял, что Кролл замышляет на самом деле. — Не убивай меня! Я люблю жизнь! — Жизнь? — Его подбородок взлетел вверх, лицо повернулось так, что лишь один глаз с подтянутой бровью теперь взирал на Волли. — Погоня за мусором, который ты до сих пор считаешь чем-то важным? Даже сейчас, на пороге смерти? Ты хоть вспомни, из-за чего здесь оказался! Жизнь… — Кролл опустил голову и покачал ею из стороны в сторону. На устах играла усмешка-оскал. — Ты так долго гнался за свободой, всю свою, так называемую, жизнь. А теперь отказываешься?! — Смерть — не свобода! — губы Волли поджались, уголки резко врезались в щеки и ушли вниз. Влажные глаза стянулись к переносице, полные боли и надежды. — Самая что ни на есть, — возразил тот. Мне ли не знать? — Он задрал голову и на шее побагровел длинный, тонкий шрам тянущийся через всю глотку. — Я был на той стороне. — Так если это свобода, почему ты еще жив? — После нахождения там, я научился быть свободным и здесь, — неожиданно тепло улыбнувшись, ответил Кролл. — Следующая смерть будет просто переходом. — Но я хочу жить! Может быть, я тоже научусь! — Нет, не научишься. Ты хочешь жить, но обречен страдать. Я здесь чтобы помочь, в этом лишь мое предназначение. Раньше я делал свою работу, потому что мне нужны были деньги. Теперь я делаю ее для того, чтобы бедолаги вроде тебя, не страдали больше, чем нужно. Глаза Кролла блеснули, он откинул переносной терминал и достал шокер. Волли было попытался поднять руки, но был чрезвычайно слаб. В телевизоре зазвучали овации — победители подписывали контракты на переезд в свободные колонии, утопая в конфетти. Аппаратура жизнеобеспечения сменила прерывистый такт на чрезвычайно быстрый и тут же на ровный, монотонный писк. Кролл сдернул датчик пульса с руки Волли, и разрядил шокер еще раз. Теперь реакции не было никакой. — До встречи, произнес он и тронул губами остывающую руку Волли.